joomla templates

Александр Борзов: «Театр спас меня»

Только его черт в спектакле «Ночь перед Рождеством» выходит на сцену, весь зал начинает хохотать, а в «Американской комедии» он главный франт, даже его Лоренцо из «Ромео и Джульетты» не наставник, а добрый старичок с прекрасным чувством юмора. Александр Борзов из тех актеров, которым альтернативы в профессии судьба не предлагала, он ас-самоучка, актерство у него в крови. Вот уже о ком без преувеличения можно сказать: «вся жизнь - театр». Недавно Александр Анатольевич отметил свой юбилей, и снова на сцене. Ведь что есть театр без него, и что есть он без театра?

- По-настоящему актерство и вообще творчество - это призвание, как бы высокопарно это ни звучало. Искусством нужно заниматься только тогда, когда ты не можешь без этого жить: не можешь не писать картины, не слагать стихи, не играть на сцене... У меня все началось неосознанно еще с детского сада, мне говорили: "Эх, артист!", и я это запомнил, потом в школе и в дальнейшем участвовал в самодеятельности, сцена не отпускала меня. Я поступил в училище, но не закончил его, пошел в родной ростовский театр. Образованием я занимался уже на сцене. Хотя и самодеятельность дала много теории, хорошие педагоги были. В армии, кстати, тоже в ансамбле танцевал. После службы твердо решил, что, кроме театра, меня ничего больше не интересует. Начал с рабочего сцены в театре Рязани, потом за несколько лет поменял более 10 театров, была настоящая полноценная творческая жизнь. Первое мое пришествие в ТЮЗ состоялось в 1982 году, правда, был перерыв, работал в Донецком театре кукол.

- Что еще дал театр?

- В свое время именно театр помог перевернуть всю жизнь, спас меня. Долгое время я злоупотреблял алкоголем. На одних гастролях несколько дней было так плохо, что не мог даже выйти на сцену. И тогда я задал вопрос самому себе: "Что дороже: такая жизнь или театр?" Потому что дальше была лишь пропасть. С того дня я бросил пить, курить, только говорить не бросил. Думаю, если бы у меня не было такой тяги к театру и искусству, то закончил бы нехорошо.

- А спортом начали заниматься?

- Вполне хватает тетра, мы здесь почти не останавливаемся. Я по своей натуре очень подвижный человек, когда звучит музыка, я начинаю пританцовывать, не могу стоять на месте. Иногда это даже мешает работе, меня надо сдерживать от лишних движений. Да и роли у меня всегда подвижные. К примеру, в спектакле "Ночь перед Рождеством", где я играю черта, он у меня ни на секунду не замирает. Хотя в моем возрасте уже сложновато это все делать.

- Первые свои спектакли в ТЮЗе помните?

- Уже точно и не помню. В застойные времена проходящих пьес было много. Запал в сердце спектакль "Спроси когда-нибудь у трав", о молодогвардейцах. Тема военная и патриотическая. Но спектакль поставлен интересно, я играл Тюленина. Очень яркое действие было. Запомнились мои Иван Чонкин, Гришка Отрепьев, хотя "Борис Годунов" шел всего пару раз, но роль была "моей". Ричард III запомнился тем, что я совсем не Ричард III. Изначально это была роль режиссера спектакля. На разводе я просто его заменял, а потом получилось, что я вошел в роль и смотрелся на сцене уже лучше. Причем репетировать я согласился только с тем условием, что мне дадут пару раз сыграть Ричарда. Но получилось так, что эта роль досталась мне. Я этому очень рад, так как с технической точки зрения вытянуть на Ричарда III, абсолютно не подходя по образу, было сложно и интересно. В этом театре мне вообще везло: я маленьких ролей не играл. Наверное, режиссеры видели, что я могу, и давали такую возможность.

- Но даже роли второго плана у вас яркие и запоминающиеся. Это так вас видят режиссеры-постановщики или все же это ваш личный взгляд на героя?

- Я больше комедийный актер, мой любимый жанр - гротеск, где смешное и грустное рядом. Стараюсь придавать эти черты своим героям.

- Бывают роли, которые ненавидите?

- Бывает все, но, даже если тебе не нравится роль, в нее нужно влюбиться. Просто иногда естественно, а иногда - с принуждением. Если режиссер попался "не очень", а таких большинство, профессионалов можно по пальцам пересчитать, приходится львиную долю работы выполнять самому. "Украшать" героя, "оживлять" его. Выходить на сцену тебе же, поэтому нравится не нравится...

- А с какими режиссерами нравится работать больше: с диктаторами, точно знающими каждое движение, или с теми, кто дает свободу?

- Раньше нравилась полная свобода, сейчас нравится, когда постановщик точно видит картинку и знает, как ее добиться, а не мучает актеров: "давайте попробуем так, а потом вот так!" Хотя я во время репетиции практически не замолкаю, предложения из меня просто льются: для этого есть и опыт, и профессионализм, и школа.

- Если получается так руководить, не хотели бы испытать силы в режиссуре?

- Нет, хотя мог бы. Я ощущаю, что мне для этого уже хватает опыта, у меня есть видение. Но это совсем другая профессия, и я не хочу в нее влезать, нарушать паритет. Переходить в эту ипостась надо было гораздо раньше. Согласился бы только при крайней необходимости. Если бы ставить было некому в театре, хотя чего-чего, а режиссеров сейчас много, все хотят ставить пьесы и быть главными.

- А молодежь учите? Чувствуете в себе наставника?

- Молодые актеры, которых сегодня в ТЮЗе много, ко мне прислушиваются и тянутся. Доверяют моему мнению. Я по природе человек хороший, добрый, поэтому общий язык находим легко. Я никогда не считаю свое мнение истиной первой инстанции, просто советую, а там уже их дело слушать или делать по-своему. Причем я всегда говорю честно, не глажу по головке.

- Ваша жена тоже актриса, даже гримерка у вас одна на двоих. Работа вместе помогает браку или наоборот?

- В нашей семье помогает, с этим проблем нет. Усталости от того, что мы на работе и дома вместе, нет. Наверное, из-за того, что мы занимаемся делом, которое любим. Всю жизнь отдали театру и надеемся, что еще долго будем ему служить

- Критику от супруги нормально воспринимаете?

- Абсолютно нормально. Тем более что эта критика конструктивная, человека, который имеет свой взгляд, разбирается в арифметике театра. Часто слушаю дельные подсказки и советы. Даже дома театр у нас не заканчивается, все разговоры на эту тему. Сын тоже мечтал пойти по нашим стопам, но я не захотел: увидел, что способностей не хватает, видно, родители забрали все. Должна быть харизма, а добиваться всего одним трудом очень тяжело и не всегда действенно.

- А как отдыхаете после тяжелых спектаклей? Есть ли хобби, не связанное с театром?

- Я очень люблю рыбалку. И превратил свое увлечение в работу - торгую на рынке снастями. Прожить сегодня на актерскую зарплату практически невозможно, приходится выкручиваться. Кстати, знание человеческой души там тоже помогает. Иногда даже узнают клиенты, долго смотрят, потом решаются спросить: "А вы случайно не из нашего театра?"

- Задумывались когда-нибудь о том, чтобы уйти из театра?

- Не скрою, приходили такие мысли. Но это моя линия жизни, способ существования. Бросить театр - это как отрезать часть тела. Даже если я не буду работать в театре, я не перестану быть актером. Кто может бросить театр, тот его уже давно бросил, а я не могу. Что я без театра?

Оксана Асаула "Макеевский рабочий" № 18(17867) от 15 февраля 2010 года

Назад в архив