joomla templates

Наш бизнес-сообщник artMisto.net

О бедном идальго замолвите слово…..

Премьера спектакля Донецкого областного русского театра юного зрителя

по пьесе Михаила Булгакова по Сервантесу «Дон Кихот»

...При жизни автора пьесы она не публиковалась. На сцене ее он также не смог увидеть... В начале того рокового 1941 года Булгаковского «Дон Кихота» одними из первых играли такие великие артисты, как П. Чаплыгин и
К. Черкасов.

Сам роман Сервантеса, который он, кстати, писал в севильской тюрьме, очень сложен, глубоко философичен и носит элементы бунтарства. Но русская Театральная традиция, скованная рутиной, оказалась мало восприимчивой к завоеваниям литературно-общественной мысли и, несмотря на то, что в досоветский период появилось около пятнадцати инсценировок романа, все они не представляли особенной художественной ценности, а образ Дон Кихота, в России воспринимали как сугубо комедийный, а не патетичный и грандиозный.

А. Луначарский в двадцатые - годы создал свою версию, в которой исследовал вопрос ре­волюционности интеллигенции. Были и многие другие попытки драматургов...

Но лишь пьеса, созданная Михаилом Булгаковым, обнажает философский смысл, идеализм, бунтарство и трагическую сущность этого образа.

И вот благодаря главному режиссеру театра, народному артисту Украины В. П. Авер­ченко, (он же режиссёр-постановщик пьесы «Дон Кихот» у нас в Макеевке.

На сцене Макеевского ТЮЗа - само Зерцало Рыцар­ства - Дон Кихот (артист В. Валуйский). Как многопланово подает нам главного ге­роя артист! Его Дон Кихот соединяет в себе воедино, казалось бы, несовместимое: комизм и пе­чаль, романтизм и действие, бахвальство и упорство. Дон Кихот в исполнении В. Валуйского предстает пе­ред нами, как личность ин­теллектуальная, творческая, восторженная и прозорливая.

И трагизм состоит в том, что это не Дон Кихоту броше­на белая перчатка бакалавром Сансоном, это он сам бросает вызов обществу своей неорди­нарностью, своей верой даже а безнадежное дело, своим обостренным болезненным и бесконечным одиночеством и упрямой самостоятельностью.

Как верно выбран режиссе­ром артист на эту централь­ную роль! И здесь имеют си­лу не только внешность арти­ста, отвечающая, например, моим представлениям о Рыца­ре Печального Образа, но и — очевидно, свойственная В. Валуйскому непредсказуемость и некоторая загадочность, эмоциональность и возвышенное состояние души, что как близко к главному герою.

Когда он произносит: «Я люблю... свой идеал...»- пони- маешь, что это жизненное кредо Дон Кихота Ламанчского, потому что его глаза пере­дают фантазию и поэтичность самого героя.

В сцене борьбы с волшебни­ками, черными дьяволами, ко­торые на самом деле оказываются монахами, он открывает глубокий подтекст авторов - Сервантеса, создававшего свое произведение в пуританской и инквизиторской тогда Испа­нии, и Булгакова - в тех са­мых - сталинских 37-39 годах.

А с какой яркостью, сцениче­ским мастерством выписан В. Валуйским его ответ духов­нику, великому, инквизитору, в котором тоже заложен скры­тый смысл: «Ну, что же, я буду сражаться с вами вашим оружием - языком. Скажите мне, за какое именно из моих безумств вы осуждаете меня больше всего... Если я видел где-нибудь зло, я шел на смер­тельную схватку, чтобы по­бить чудовищ злобы и пре­ступлений! Вы их не видите нигде? У вас плохое зрение, святой отец!..»

Слова о необходимости «ис­коренять всякого рода неправ­ду» красной нитью проходят через всю пьесу.

Создатели спектакля ставят своего героя на перекрестке жизненных дорог, где ему суждены и опасности, и беды, и странствия, и успех, где он верит, что сможет превратить бедственный железный век в век златой, надев на себя заржавленные латы и цирюльный таз. Добро и зло, иллюзии и реальность, жажда подвига и аскетичность, стремление к справедливости, равенству, к единению с природой и волчьи законы бытия - вот что означает этот перекресток. Во всей пьесе, и особенно в финале, весь творческий коллектив «работает» на образ Дон Кихота, оттеняя его игру, придавая ему особую миссию. Миссию человека, который нравственно чище дру­гих, миссию вдохновенного подвижника.

Чувства и события накале­ны и достигли своей вершины.

Выразительно и самобытно артист В. Валуйский играет в финале и трагедию, одержимой личности, у которой убили мечту. Он уже не экзальтиро­ван и темпераментен, как вна­чале, он подавлен, разбит и... уничтожен.

Даже под мечом противника он отказывается признать, что есть на свете кто-то прекрас­нее его Дульсинеи, но, узнав холодную и беспристрастную Правду, признает и понимает, что другая лучше, потому, что она Жива.

Гибнет на сцене человек,

гибнет само Творчество.

Стремительно быстрый полет,

Трагический ветер финала...

И сердце его познает

Мелодий земные начала

(авт).

Да, занавес упал, действи­тельность открыта, и больше не будет мечты и вечных поисков, терзаний. Но стал ли от этого счастлив герой? Нет. В такой жизни, ему душ­но - такова концепция М. Булгакова, такова, по-моему, и режиссера — постановщика спектакля В. Аверченко.

Искренне, проникновенно, философично, одним словом, талантливо передал артист час прозрения - героя. Я бы сказала - жестокий час прозрения.

В отличие от романтика Дон Кихота, Санчо Панса - реа­лист. И это постоянно подчер­кивает своей игрой А. Борзов. Его Санчо не так-то прост: он по-народному мудр, в меру осторожен и крепко стоит на ногах. С легкой лукавинкой и юмором ведет эту роль артист.

Вот только жаль, что почти исчезла в спектакле очень ин­тересная сцена, где губер­натор острова, Санчо Панса выступает в роли судьи - разрешает споры двух стари­ков, женщины (у которой, яко­бы, отняли честь) с мужчи­ной.

А когда артист, обращаясь к залу, говорит о том, что, по­кидая пост губернатора, Санчо ничего не украл и карманы его пусты, как и раньше, ин­тонацией выделяя именно эти слова, невольно проводишь сравнение с нынешними высокопоставленными чинами, которые, уходя (да и не ухо­дя тоже), не забывают довер­ху набить свои...

Это только еще и еще раз подчеркивает современность и актуальность пьесы.

У Булгакова в ней более тридцати действующих лиц. В программке спектакля всего восемь фамилий артистов. Но в том-то и состоит режиссер­ская находка, что пять из них играют почти все остальные роли, а это означает колос­сальную кропотливую работу над образами, с которой творческий коллектив успеш­но справился.

Если даже писать о таком сложном, многогранном, как мир, спектакле непросто, то можно себе лишь представить, как трудно было поставить и сыграть все это!

Как всегда, на высоком про­фессиональном уровне заслу­женный артист Украины Л. Ландковский (в пьесе он 1-й актер). Особенно хорош полу­чился у него хозяин постоялого двора.

Своих героев показывает нам 2-й актер-артист С. Скрынник, с легкой иронией и ненавязчивой улыбкой. Так, что они вызывают симпатию.

Думается, что у него большие потенциальные возможности на самые разноплановые ро­ли.

Блистательным белокурым ангелом непорочности и кра­соты предстала перед зрите­лями А. Ульянова в ролях Дульсинеи, племянницы Дон-Кихота Антонии, герцогини... Она показала, почему главный герой увидел в простой и, в общем-то, недалекой крестьян­ской девушке Альдонсе Лоренсо свой вдохновляющий идеал.

Отличные внешние данные у актрисы: и стройная фигу­ра, и правильные выразитель­ные черты лица, и низкий, не раздражающий голос.

Обычно о внешности арти­стов писать как-то не приня­то, а обращают все внимание на их профессиональные ка­чества. Но признайтесь себе: если в каком-то спектакле роль божественной женщины, покоряющей мужские сердца, будет играть типичная ведьма- зануда, да к тому же еще и старая, то на нее смотреть уже не захочется...

Эффектна А. Ульянова во всех костюмах и платьях, но особенно в малиновом, как заря.

В этом также заслуга заве­дующей пошивочным цехом В. Петрученко и костюмерным Г. Симоненко.

Обогащает спектакль игра Л. Валуйской, второй актрисы. Сочно и колоритно показыва­ет она своих женщин из народа - ключницу Дон Кихота и служанку постоялого двора Мариторнес.

Ключница - та женщина, которой боится Санчо Панса Но актриса находит способы и приемы показать, что и ей свойственны юмор, участли­вость, доброе отношение к главному герою.

Этого особенно достигает она в разговоре о гвинейском короле: «Да Бог с ним, досто­почтенный сеньор! Ну, заре­зали этого гвинейца, что же поделаешь!... Я же в вашу честь зарезала двух лучших жирных кур, чтобы варить вам бульон, и, право, от этого вы получите больше пользы, чем от гвинейского короля».

Л. Валуйская на сцене тем­пераментна, пластична, с хо­рошей координацией движе­ний, легка и подвижна, музы­кальна, танцует и поет.

Оживляет она и сцену стир­ки белья служанкой постояло­го двора с приставанием хо­зяина, чего нет в пьесе, но ко­торая удачно вписывается в общий контекст.

Диалог Мариторнес с трак­тирщиком (Л. Ландковский), их легкий флирт, показаны живо и натуралистично. Чего стоит только это заманчивое покачивание бёдрами актрисой во время стирки!

Но не только женщин из на­рода умеет представлять собою эта артистка. Ее Дуэнья Родригес, этакая чопорная по­жилая дама, тоже не лишена чувства юмора, в меру эмоци­ональна и при необходимости знает, как показать фигу, де­лая это заправски.

...В спектакле «Дон Кихот» есть еще один образ, который не появляется на сцене, но присутствует с нами постоян­но. Немыслимо даже предста­вить, что было бы без него. Это образ Музыки.

Недаром в пьесе М. Булга­кова говорится: «Моя душа взволнована, а в этих случаях единственное, что может успо­коить меня, это музыка» (Ни­колас), а Дон Кихот утверж­дает, что «музыку нельзя не любить, где музыка, там нет злого».

Замечательные, проникно­венные, к месту подобранные мелодии (музыкальное оформ­ление С. Божко) удваивают эмоциональное восприятие, помогают глубже осмыслить увиденное.

В программе спектакля его авторы обозначили: пьеса-ба­лаган, исполняемая с одним антрактом. Но если в первой части довольно-таки много комедийного, то во второй, на финишной прямой к послед­ним дням Дон Кихота, все, в основном, трагикофилософское, а поэтому можно сказать, что «Дон-Кихот» - жанр траги­комедии.

Но эти определения не так уж важны.

Кстати, если во время пока­за первой части зрители - школьники разных возрастов иногда отпускали шутки, ког­да на сцене присутствовали комедийные ситуации, то за второй следили с повышенным вниманием, притихшие и стро­гие.

Может быть, стоило при­глушить комедийное в первой части, не боясь того, что школьники не поймут. Ведь премьера доказала, что даже наши дети не смеются сейчас над тощим рыцарем и его толстым оруженосцем, и эф­фект превзошел все ожидания. Они, оказывается, умеют тон­ко чувствовать. И понять своей душой суть пьесы и душу ге­роя.

Незначительные отклонения от текста М. Булгакова (от­сутствий сцен, где служанка путает погонщика мулов с Дон Кихотом и он вместе с Санчо невольно мешает свиданию, ссоры с хозяином постоялого двора) никак не портят спек­такль.

Хотя в конце ссоры, по Бул­гакову есть отличная харак­теристика Санчо Пансы, ко­торую дал ему погонщик мулов: «Упорный парень. Ведь все-таки и не заплатил. Молодец!»

Я думаю, ее можно было бы использовать.

Оформление, декорации спектакля настолько достовер­ны, что ты как будто попада­ешь в Испанию с ее скромной мрачноватостью и сдержан­ностью интерьеров (художник- постановщик - заслуженный художник Украины С. Карпен­ко, зав. реквизитным цехом Л. Калинская, зав. декораци­онным цехом В. Бучинская), с целомудрием средневековья.

Спектакль, несомненно, удался. Зрители аплодировали стоя.

Десятилетняя девочка на вопрос, что ей больше всего понравилось, не задумываясь ответила: «Понравилось все».

А десятикласснице Наташе Шугаевой из школы № 50- Дон Кихот. Ее подруге - со­ученице Марине Лопатько — Санчо.

Что ж, в жизни кто-то ры­царь, а кто-то - Панса. А можно ли представить их друг без друга?

Я верю и знаю, что и по сей день странствует по свету неутомимый и отважный бо­рец за справедливость - идальго с печальными глаза­ми — Дон Кихот. Может быть, он находится среди нас. А может быть, где-то в глуби­нах души, в нас самих, не­редко таких чрезмерно «здра­вомыслящих».

...На его родине, в далекой Испании, на центральной пло­щади Мадрида высится па­мятник, на круглом постамен­те которого сидит в кресле большелобый человек в жабо, а у его ног двое: один тол­стый, на осле, другой сухо­парый и долговязый, на то­щей кобыле. В левой руке он держит копье, а правая под­нята вверх, к солнцу.

А в словаре говорится, что донкихот - «фантазер, увле­ченно, но бесплодно борющий­ся за нежизненные идеалы».

Но словарь сух и бесприст­растен. А жизнь без Дон Ки­хотов будет стоять на месте, не двигаясь вперед, скучна и пустынна.

Алла БЕЖЕНОВА, Макеевский рабочий, 1995 год

Назад в архив