joomla templates

История одной, любви

Наш бизнес-сообщник artMisto.net

Несколько необычное название у этого спектакля, впервые за двенадцатилетнюю историю Донецкого ТЮЗа адресован­ного только взрослому, сугубо взрослому зрителю: «Ночной сторож и прачка».

Пьеса прибалтийского дра­матурга П. Путныньша обя­зана своим названием сказ­ке, которую в самом начале рассказывает нам героиня, — о ночном стороже и прачке, которые, полюбив друг дру­га, волею судеб, так и не смогли встретиться, чтобы потакать величайшее в мире счастье — счастье разделен­ной любви. Эта философская притча становится и эпигра­фом к пьесе, и выразителем главной ее идеи о том, как нужна человеку любовь, как важно уметь найти ее, един­ственную и неповторимую, а главное, сберечь на всю жизнь.

...Предельно скупы и в той же мере выразительны декорации. Городские фона­ри, которые порой превра­щаются в ночные звезды. А под ними, в центре сцены, кровать как символ супруже­ской любви — ведь семья без любви превращается в общий кров, под которым скучно и серо, по обязанно­сти, живут чужие друг дру­гу люди.

Будет развиваться сюжет, будут меняться время и место действия, появляться и исче­зать новые персонажи, но на сцене все эти перемены отме­чаются лишь незначительны­ми штрихами-приметами. Влюб­ленные могут смотреться в зер­кало, которого нет, распахнут «несуществующее» окно — ив зал ворвется шумное дыхание большого города. Режиссер, за­служенный деятель искусств Украины Е. Головатюк и художник С. Карпенко с умыс­лом убрали из спектакля все материализованное, оставив лишь символику. Им очень важно, чтобы зрителя ничто не отвлекало от событий пье­сы и от внутреннего мира ее героев. Нам, зрителям, пред­ложено смотреть, слушать, оце­нивать — и думать. Думать о жизни, происходящей на сце­не, сравнивая ее со своей. Те­атр ведет открытый спор со зрителем, причем новым и если можно так сказать, взрос­лым сценическим языком.

Зритель на этом спектакле -  само внимание. Причиной тому, может быть, щедрая лирическая наполненность пьесы, та трепетность, с которой  режиссура и актеры рассказывают необычную ис­торию любви. И в первую V очередь речь идет о дуэте Мариса и Барбары (заслуженный артист УОСР И. Низо­вой и артистка Н. Таякина).

Умный, добрый, безогляд­но искренний в своей любви  - таким предстает перед нами Марис в начале спек­такля. Но вот как снег среди лета сваливается обида на любимую, которая оказалась капризной пустышкой, проя­вив полную человеческую несостоятельность. Дальше поступками Мариса руково­дят обида, гнев,— естест­венная реакция на преда­тельство. Он впадает в рис­кованное озорство, «назло» любимой предложив руку и сердце первой девушке, встреченной в эту минуту на пути.

Актер убедительно показы­вает смятение своего героя, но и его упрямство, и его бес­сердечие, когда, стремясь убе­жать от себя, он прибивается все к новым случайным бере­гам. И. Низовой играет ограб­ленного нравственно человека, который никому уже не в со­стоянии принести счастья и страдает от этой своей опус­тошенности. Сам жертва пре­дательства, он пока не в силах остановиться, побороть в себе «демона зла».

Чистоту и свет, всю нерас­траченную девичью нежность несет ему, дарит ему Барба­ра. Интуитивно, сердцем она почувствовала: человеку пло­хо, он попал в беду. Н. Таякина создает образ обая­тельный, характер глубокий и цельный, жертвенный — и в то же время сильный. Женщина, о которых гово­рят: таких не бросают, таких теряют... Но Барбара, похоже, по-женски мудро еще раз по­может любимому обрести веру в добро, желание и умение быть счастливым.

Верится, история этой любви впереди, она только еще начинается, хоть время сценического рассказа о ней истекло.

Настоящее большое чувст­во приходит только раз, умейте же разглядеть его и сберечь. Изменить ему — значит, изменить себе, — этому учит, об этом кричит спектакль, и этой главной мысли подчинены все ос­тальные действующие в пье­се линии и лица.

Наверное, общий высокий эмоциональный строй вы­звал к - жизни еще немало актерских удач.

Вот танцовщица Илона, подруга Барбары (заслужен­ная артистка УОСР Т. Кото­ва). Сквозь скепсис умудрен­ной в житейских делах и не очень в них удачливой Ило­ны прорывается добрая зависть к юной Барбаре, желание ей добра. И если вна­чале цинизм в манере дер­жаться вызывает определен­ную антипатию, то дальше, актриса умело меняет наше отношение к своей героине.

В пьесе действуют три ма­тери, представляющие три -- раз­личных подхода к сложностям нашего бытия. Мать Барбары в исполнении артистки А. За­харовой — сама естествен­ность и доброта. Человека, способного на подлость, во имя блага дочери, хотя, и не осоз­нающего этого, убедительно играет Н. Жданова (мать Гунтры). И, наконец, мать героя пьесы Мариса. Эта женщина из тех, кому недоступен внут­ренний мир детей, кто живет только во имя собственных удовольствий. Этот узнаваемый образ интересно вылеплен ак­трисой А. Пучковой.

Из ансамбля несколько вы­падает лишь С. Ивкина, играю­щая Гунтру. Трудно увидать в этой легкомысленной и жесто­кой девушке личность, способ­ную вызвать к себе такую большую любовь...

...Итак, спектакль для  взрослых (его, кстати, очень красит музыка Р. Паулса), Он имеет право на жизнь, на внимание зрителя. Он, безусловно, вызовет интерес, потому что выполняет главную свою задачу — ведет большой разговор о нравственности, о воспитании чувств.

М.Кричевская. 27 ноября 1982 года

Назад в архив