joomla templates

В союзе с Марком Твеном!

Наш бизнес-сообщник artMisto.net

«Принц и нищий» на сцене ТЮЗа

Помните ли вы свою самую любимую книжку детства? Я помню. Читала и перечитывала, и всегда взахлеб, одно из самых прекрасных произведений Марка Твена— « Принц и нищий». С неизбывным интересом следила за приключениями Тома Кенти из нищего квартала. Волнуясь, возвращалась к горьким приключениям попавшего в беду Принца, ничуть при этом не злорадствуя (дескать, так ему, принцу, и надо!). Мудрая сказка рождала в душе не злобу — доброту и просветленность, и очищающие слезы катарсиса...

Думаю, сегодня миллионы мальчишек и девчонок, за­получив книжку, точно так же страдают и радуются, горюют и торжествуют, серд­цем прикасаясь к вечной теме преданности в друж­бе и предательства, низости и благородства, веры и ра­зочарований. В общем, доб­ра и зла.

Но книжку с романом Марка Твена сегодня не так-то просто достать. Не купишь ее в магазине, не в каждой библиотеке возьмешь (моему внуку, например, достался «Принц и нищий» без двадцати самых, конеч­но же, интересных страниц!). Вот почему можно было ра­доваться уже одному изве­стию о том, что наш ТЮЗ взял к постановке инсцени­ровку романа.

Оправдал ли театр на­дежды зрителей? Думается, в значительной степени оп­равдал.

...Трудно требовать, чтобы сценически® вариант боль­шого литературного произве­дения вместил все богатст­во мыслей, хитросплетение сюжетных линий, разнооб­разие характеров населяю­щих роман персонажей. Это невозможно, да и не нужно: два часа сценического вре­мени диктуют свои требова­ния, а театральное действо — свои законы. К тому же режиссера А. Киракосяна и постановочную группу не очень-то устраивало качест­во драматургического мате­риала имеющейся инсценировки. Что-то пришлось уби­рать, многое добавлять. Так появился персонаж, которо­го нет в литературном пер­воисточнике — человек от автора, сценически скрепля­ющий действие.

Единомышленником режиссера по-настоящему стал художник-постановщик по-настоящему стал художник  постановщик С. Карпенко. Скромными изобразительными средства­ми на сцене воссоздан мрач­ный быт средневековой  ко­ролевской Англии с ее же­стокими нравами, нищетой народа и богатством власть имущих. Впечатляет образ  спектакля — виселица с петлей, готовой затянуться на шее то ли провинившегося, то ли вольнодумца. Зрителя приглашают к соавторству, взывая к его фантазии: мы должны пред­ставить себе королевский дворец, лишь намеченный отдельными деталями. И си­дящие в зале ребята охот­но принимают предложен­ные им правила игры. Тем более, что заодно с ними тот самый «человек с-бара­баном», который обо всем рассказывает, взяв на воо­ружение самые разные средства театральной выразительности. В его арсенале и элементы театра кукол, и понтомима. В. Валуйский, играющий эту роль, не только необыкновенно пластичен, он обладает безудержной фантазией и способностью установить и держать кон­такт с залом. К слову, ак­тер своими руками соору­дил ширму и кукол, напи­сал тексты песен... Благодар­ный зритель платит апло­дисментами, любовью за лю­бовь.

Впрочем, и весь спек­такль состоит из каскада режиссерских и актерских придумок. Это и необычный пролог с представлением действующих лиц, и столь же неординарный поклон, и «пантомимное» начало, которое невозможно не оценить.

И еще многое, что красит эту работу театра.

Раскованно, импровиза­ционно действуют в спек­такле и другие актеры — Г. Сергеев (лорд Гетфорд), Н. Заворотиий (Гуго), Л. Чер­няк (сэр Вильям и епископ). Обаятельна Р. Ганжула в роли Гемфри Марло—маль­чика для битья, точные штрихи найдены Т. Лапте­вой (Бэт). Но если в спек­такле есть сцены затянутые и скучные, значит, нет еще настоящего ансамбля, и предстоит поиск новых средств выразительности, способов более точного вза­имодействия персонажей.

Многое здесь, наверное, зависит от исполнителя двух заглавных ролей Прин­ца и Нищего — актера А. Кузьмина. Слов нет, на нем огромная физическая и эмоциональная нагрузка. Но бесспорно и то, что посто­янное присутствие на сцене еще не решает успеха. По­ка нет у исполнителя глу­бины прочтения роли, а перевоплощение из Принца в Нищего и наоборот во мно­гом внешнее.

Спектакль этот, думается, из тех, которым предстоит долгая жизнь, значит, в ходе работы над ним нужны об­ретения, а не потери. Тогда и интерес к нему не упа­дет, и запас прочности бу­дет обеспечен. А чтобы эта работа театра была интерес­на и взрослому зрителю, на мой взгляд, стоило бы по­думать над тем, как выявить и передать сценическими ме­тодами социальную суть произведения великого са­тирика, его снайперски бьющий в цель сарказм. Такие попытки сделаны. Достаточно вспомнить сло­ва Гемфри о том, что при любой власти есть свои «мальчики для битья»; всегда кто-то должен рас­плачиваться за грехи сильных мира сего... Но та­ких моментов может быть побольше. Твен есть Твен.

А о том, что взрослый зритель относится к детско­му спектаклю серьезно уже сегодня, свидетельствуют записи в книге зрительских мнений, заведенной в ТЮЗе. Достаточно высокую оценку дали ему учитель-словесник СШ № 50 О. Н. Брдюкова, другие педагоги. Приведем хотя бы одну запись, принадлежащую учителям НСШ № 39: «Спектакль «Принц и нищий» настоящая изюминка в репертуаре театра, смотрится, он на одном дыхании, зал чувствует себя участником разворачивающихся на сцене событий. Особенно интересен актер В. Валуйский. Неоценима работа режиссера: захватывает почти каждый, даже самый короткий эпизод. Этот факт вдохновляет зрителя. Ждем новых интересных встреч!»

«Макеевский рабочий» М. КРИЧЕВСКАЯ. 21.02.1990

Назад в архив