joomla templates

Тайна «чертового  колеса» Гоголя, или Дело «на две трубки»

Наш бизнес-сообщник artMisto.net

В Донецком областном те­атре юного зрителя началась подготовка «Ночи перед Рож­деством». Не успел еще на макете клей просохнуть, как «гоголевщина» и иже с, нею суеверия начали давать о себе знать. Но о «забобонах» попозже, а сейчас - о самом театральном - о декорациях. С них, собственно говоря, в ТЮЗе начинается и режис­серское видение, и вдохно­вение композиторов, и пост­роение мизансцен и... да, да - все та же мистика. А кто может лучше рассказать об этом, если не главный худож­ник театра и его магическая мастерская? Знакомьтесь, господа, - художественных дел мастер Александр Григо­рьевич ГРИГОРОВ.

На взгляд...

Взгляды у людей разные - и не только когда речь о политике, еде и моде. У меня, например, взгляд не тяжелый, но довольно пристальный и падкий на дета­ли. Первое впечатление: дверь в мастерскую Александра не зак­рыта, и из коридора сразу попа­даешь в пространство, населен­ное эскизами, макетами, лупами и прочими «оберегами». Второе впечатление: тоже взгляд, но не мой, а укоряющий - Николая Угод­ника, покровителя актеров, во­ров и мореходов. Он ко мне из-за угла присматривается, а я, в свою очередь, к художнику, который рисует второго Николая Угодни­ка, с книжного портрета еще од­ного Николая Угодника. Синица какая-то, «которая часто ворует пшеницу, которая в темном чула­не хранится...» Так вот, «чулан» Александра - не темный, а сол­нечный, квадратный и находится прямо на берегу неба, если мож­но так сказать, т.е. на последнем этаже ТЮЗа. И здесь, кроме трех икон - три гитары, стол, покры­тый черной скатертью, два зер­кала, напротив друг друга, и при­мус, что «починить надо»... Э-э, господин художник, да вы чаро­дей - думается мне. Но взгляд - уже Александра - заводит в ту­пик: подозрение не подтвержда­ет и не рассеивает. Глаза карие, лукавые... Ему самое оно - про Гоголя думать... Где, кстати, ма­кет? Ах, вот...

На слух...

Я разглядываю макет деко­раций «Ночи перед Рождеством» со всем кощунством любопыт­ствующего, а Александр расска­зывает об учебе в Донецком ху­дожественном училище, о рабо­те на телевидений, о «переезде» в ТЮЗ, о первом спектакле с многообещающим названием «За все хорошее - смерть» и последующих ста постановках, о 50-летнем юбилее, до которого год. О вкусе торта «Наполеон», что родом из детства, и абсолютном равнодушии к приме­там. О режиссере Татьяне Шев­ченко, с которой работал над «Лісовою піснею» и «Маугли» (грамота за лучшую сценогра­фию), а сейчас взялся за таин­ственные «Вечера на хуторе...». Хорошо, славно рассказывает. Как гоголевский Рудый Панько. А в это время холодильник (чем не театральная кухня?) за моей спиной издает звуки печатной машинки - протоколирует: как изготавливаются театральные костюмы (главный художник - он все «приручил» и за все в отве­те), какова новая театральная эстетика и высказывания Алек­сандра об отсутствии в совре­менном театре четких мотива­ций: под нового американизи­рованного зрителя «ложиться» не хочется да и по-старому, по- советскому, «телега не едет»... Такие дела, как говаривал Курт Воннегут, «отакої», как отмечал Гоголь.

На вкус...

Речь не о каннибализме - предупреждаю сразу. У позна­ния искусства тоже есть свой вкус: например, черного чая с медом, подкупающее действие которого Александр явно знает, иначе бы не потчевал. (Так мне, некурящей, дело о Гоголе обо­шлось в две медовые чашки чая, а не как Шерлоку Холмсу, изме­ряющему сложность «в труб­ках».) Сам же мастер предпочи­тает кофе (чашек пятнадцать в сутки, не меньше) и сигареты, как в фильме. А еще - тишину леса, классическую музыку и отдых «дикарем». В спектакле «Выйти замуж за... индюка» главным элементом оформле­ния сцены была клетка, а глав­ная цель художника в жизни - избежать ее.

На седьмое чувство...

Вот теперь самое время го­ворить о мистике. Не знаю, как смотрит на оформление мастер­ской Александра фен-шуй, но место это удивительное и обе­зоруживающее, недаром сюда вечно стекается ТЮЗ на поси­делки. Макет к «Ночи перед Рож­деством» здесь поселился не­давно и на атмосфере не ска­зался, а вот в жизни художника метаморфозы произошли. Не надо только строить скептичес­кое выражение лица: мы сами скептики и циники, да и не лы­ком шитые. Мистика же сводит­ся к числу шесть, которое стало появляться в жизни художника... да, как черт из табакерки, - ина­че не скажешь. Новая машина Александра получила номер «АН- 666...», а когда в нее художник повесил иконку (того же Николая Угодника), ночью ни с того ни с сего лопнуло заднее стекло. Ше­стого июня (шестого месяца) главный художник ТЮЗа попал в ДТП а получение мобильного оз­наменовалось все тем же 8-066- 066. Премьеру спектакля по Го­голю поставили на 16.09, и «вся театральная конница и вся теат­ральная рать» никак не могут понять, почему выбрали дату, в которой тоже фигурирует шес­терка. Хотя неожиданного немно­го: постановки Гоголя (хоть, те­атральные, хоть телевизионные) всегда славились, простите за тавтологию, дурной славой - стоит только вспомнить Панноч­ку Варлей и все казусы, что про­исходили при исполнении ро­лей. Но не зря же Александр трех Николаев Угодников в мас­терской разместил на ПМЖ, - поиграется Гоголь чуток в свой «кубик-рубик» очередной раз, и снова «на покой». А спектакль, декорации которого основаны на фокусах: «возникновение-ис­чезновение» актеров, «двойное дно» и, конечно же, «чертово ко­лесо», поставят своевременно и без эксцессов, т.е. в сентябре -• задолго до мистически-вертеп­ного Рождества.

Ольга МАХНО. 19 Августа 2008. Акцент Украины №122

Назад в архив